Правда про ЗА ЧЕРТОЙ

Парадоксальная ситуация сложилась насчет одного из вечных вопросов. Что нас ждет после смерти? Ожидается ли вообще ТАМ что-нибудь?
Илья Кормильцев:
«Белая Стена – кричи не кричи.
Никто нам не скажет, что там за ней.
И – есть ли хоть что-то
За этой Белой Стеной?!
Средний человек понимает ответ по-прежнему вот так именно. А ведь уже более полувека, как люди ВОЗВРАЩАЮТСЯ с того света. Теперь с развитием средств реанимации официальная медицина давно признала понятие клиническая смерть.
Побывавшие ТАМ свидетельствуют, и сообщениям их несть числа. И уж, по крайней мере, один из них точно видел нечто такое, что никаким образом не мог извлечь из собственного своего подсознания. Карл Густав Юнг видел, как выглядит наша Земля из космоса. И описал ее точно и в красочных подробностях до того, как хоть кто-то увидел и сфотографировал ее из космоса.
А также не только в последние, а вообще во все века существовали и существуют спириты, их сознание настроено слышать голоса мертвых. В последние века их преследуют обвинения, что будто бы это просто шизофрения. Сознание медиума, мол, расщепляется, и он передает не слова покойного, а своих собственных субличностей, о существовании которых в себе и не подозревает. Но субличность не может знать и уметь то, что никогда не знал и не умел этот медиум. А медиум, не умеющий играть в шахматы, обыграл гроссмейстера Корчного, делая ходы под воздействием гроссмейстера мертвого, с которым вошел в контакт.
Да, впрочем, что это все по сравнению с подвигом Христа? Он возвратился сюда оттуда. И сорок дней рассказывал ученикам, как оно все устроено ТАМ. А потом на их глазах вознесся на Небо, ступив с горы Елион, глядя на Север.
Итак, совпадают ответы всех трех источников. Чего же боле, казалось бы? Но нынче человечеством правит паразитическая цивилизация. Ей выгодно, чтобы у людей был страх смерти. А также страх не успеть. В смысле не успеть насладиться чем-либо. Недопотребить какой-то товар. Ведь, якобы, потом ничего не будет! Значит, потребляй, пока жив, то есть вбухивай деньги в то, во что мы покажем в рекламе. А сначала их еще заработай, то есть будь нашим добровольным рабом, а то недопотребишь. А там – смерть, после которой вообще ничего не будет.
Почему же человечество склонно принимать близко к сердцу такую ложь?
Возможно, наш образ жизни отличается слишком в последние века от естественного хода ее, когда рождение и смерть сменяют друг друга, как утро и вечер. Только Большой Вечер и, соответственно, Великое Утро.
Современный человек отличается от Божьего, то есть естественного, человека тем, что во-первых, он постоянно отвлекается. И он, во-вторых, не здоров. Хронически не здоров. Тут разница.
В прошлые тысячелетия тоже люди болели. Однако, там было как? Здоров. Не повезло – стал больной. Дальше не повезло – стал мертвец. А повезло – так выздоровел и забыл. Опять здоров, лезет на стены вражеских городов и так далее. Шустрый до самой смерти.
А что сейчас?
Ты просто вот обязан быть больным чем-то. Вот не живым быть и не мертвым, а где-то между. Впечатление такое складывается, что для нынешней медицины выгодно не долечивать. Но не о ней здесь речь, она просто часть общего замысла, который призван поддерживать сумеречное состояние твоего сознания.
Ты не можешь по-настоящему понять это естественное состояние иногда быть мертвым, если ты фактически лишен права быть живым, то есть другого своего естественного состояния. Естественное постигается естественным же. А противоестественное «между здесь», что может оно постигнуть?
Современный человек отлучен, можно сказать, и от настоящей жизни, и от настоящей смерти. Как это написал дзен-буддист Пелевин: «такого тупого мертвеца как ты, я за всю смерть не видел» (рассказ «Синий фонарь»).
Как сделать, чтобы люди реально представляли себе находящееся по ту сторону?
Ведь некоторые уже сейчас представляют. Да, их единицы, но они есть. Например, те же спириты. У них такое врожденное состояние сознания, что слышат они голоса мертвых. Поэтому их ничем нельзя убедить, что их нет или зародить сомнение, как нельзя у других людей заронить сомнение, что нет живых. Они ведь их видят, общаются с ними. Если бы каждый человек имел возможность хотя бы временно вступить в такое состояние сознания, он бы стал жить по-другому.
Немного найдется таких, которые пойдут по дороге, где видно, что она обрывается в огненную пропасть. Но отсюда ничего такого про огненную пропасть не видно. Из отсюда видно просто разные дороги: такое направление, такое и такое, дальше – туман, белая стена. Живые не видят, как продолжаются пути. Но вот мертвые рассказывают: есть ведь и пути, ведущие в чудесные места. И это не только те, о которых говорит официальная церковь. Есть еще прямой путь. Он испокон именуется на Руси царский путь. Мертвые могут немало сказать о нем. Его исповедал афонский монах Сергий Владимиру Святому, а потом ушел искать основоположника этого пути, ушел на поиски Гипербореи, тогда находившейся под скипетром самого святого Иоанна апостола.
Это можно, чтобы почти каждый достиг состояния понимать язык не только живых, но и мертвых. И это совсем нетрудно. Здесь почти нечего преодолевать. Нужна только твердость намерения и достаточно продолжительное время стабильной жизни: физическое здоровье плюс невовлеченность во всяческие не имеющие значения вещи вроде престижа, самоутверждения и так далее.
И еще, эфирное тело твое начинает светиться довольно быстро, когда ты не носишь одежд, купаешься в горячем источнике и ограничен в пище. А эфирное тело есть то, что совершенно одинаково у живых и мертвых.

Рекомендуем × − +