Троица православия и Адвайта ведизма

ТРОИЦА ПРАВОСЛАВИЯ И АДВАЙТА ВЕДИЗМА или ИДЕЯ НЕДВОЙСТВЕННОСТИ КАК ПРОИЗВОДНАЯ ОТ БОГОСЛОВИЯ ТРИ-ЕДИНОГО ВЫШНЕГО

© Дмитрий Логинов, 7 октября 2014

Первое, что видит любое воплощенное существо, это РАЗЛИЧЕНИЕ. Видит, как только научается замечать. Вот это я - а вот это мир. По крайней мере, так различение представляет себя существу ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ.
Но бытие лишь выглядит различенным. Оно таким представляется. А человек принимает это представление за истину. И потому несчастен. По крайней мере, именно в представлении бытия различенным видят первопричину страдания всех воплощенных ведические учения. Такие, как адвайта и различные виды буддизма. Учения предлагают формулы, которые помогают избавиться от иллюзии различения. Такие формулы, как:
Я это и есть мир.
Человек это и есть Бог.
Форма это и есть пустота.
И т.д.
Словом, по большому счету Есть только Дух и больше Ничего Нет. Вот на основе такого ведения (веданты) буддизм и стремится разбудить от снов майи, от морока, навеянного иллюзией различенности.
Но спящее сознание отвечает: если есть только Дух, то почему же я этого не вижу? А вижу всякое многое. И я различено с ним, да и оно многажды различено меж собой…
Ведические учения отвечают по-разному.
Индуизм (веданта) так прямо и отвечает адвайтой: а ты НЕ РАЗЛИЧАЙ - и тебе не будет видеться различенное.
Но спящее сознание возражает: легко тебе говорить «не различай». Вон сколько всяких вокруг объектов. Если я их не буду различать, я в них утону, я в них заблужусь.
Буддизм йогачары на это говорит: а ты НЕ ОБЪЕКТИВИЗИРУЙ. Вот и не будет объектов. Вот и не надо будет ничего различать.
Спящее сознание: да как же я тебе буду не объективизировать? Любая концепция уже есть объективизация. (Сравним – Русская Северная Традиция: все внешнее есть проекция внутреннего. А также сравним предложенный Бердяевым термин – и понятие – «объективирование».)
Тогда подключается другой буддизм - буддизм мадхьямики – и он говорит: а ты НЕ КОНЦЕПТУАЛИЗИРУЙ. Вот и не будет объектов. И нечего тогда станет различать.
Спящее сознание: как не концептуализировать? Я этак никогда не проснусь! Как я, не выстраивая концепции, путь найду к пробуждению?
Ну, тут еще один буддизм принимает эстафету – тибетский дзогчен: а ты НЕ ИЩИ. Вот и не понадобится концептуализировать. Тогда и объективизировать не будешь. А значит не понадобится и различать. И вот тогда ты обретешь пробуждение. Поскольку перестанешь искать его. Ибо ведь и поиск пробуждения – не иное, как только лишь еще одна разновидность этого великого сна.
Спящее сознание: возможно, я и обрету пробуждение, как только перестану его искать. Если мне повезет. А если не повезет – от переставания даже искать я только лишь засну еще больше!
Итак, что же это все нам показывает? А то, что с утвержденьем концепции Недвойственности не справляется голое НЕ. (Тем более, что ведь и Недвойственность есть КОНЦЕПЦИЯ.)
Здесь требуется некое утвердительное. Необходим какой-то ОБЪЕМ. Чтобы определить/отрицать двумерность потребно выбраться как-то за пределы этой двумерности/ПЛОСКОСТИ.
Вот это именно делает христианское православие. Также в точности, как делало древлеправославие скифское ведическое. А именно, делает оно это Богом Три-Единым Всевышним.
Диавол – двойственность – отрицается чудом, что Троица есть Единица. (Православные богословы произносят с ударением на второй слог: Единица.)
Вот как об этом у св. Григория Богослова: «Единица приходит в движение от Своего богатства, двоица преодолена, ибо Божество выше материи и формы. Троица замыкается в совершенстве, ибо Она первая преодолевает состав двоицы. Таким образом Божество не пребывает ограниченным, но и не распространяется до бесконечности. Первое было бы бесславным, а второе – противоречием. Потому что первое было бы совершенно в духе иудейства, а второе – язычества».
В книге «Очерк мистического богословия восточной церкви» Владимир Лосский так комментирует это место из писаний святого Григория: «Здесь как бы просвечивает тайна числа "три": Божество не единично и не множественно; Его совершенство превыше множественности, коренящейся в двоичности, и находит Свое выражение в Троичности».
Причем, заметим, тайна сия числа 3 просвечивает из такой глубины времен, «далее которой не простирают взоры благоразсудные историки»[1]. Славнейшая и первоосновная сия тайна – славяно-скифская. Вот как Велесова книга речет о ней (дощечка 11): СЕ УТВОРИАИЩЕ СЕ БО НЬ ВИЕДЕТЕ ОУМЕ РЪЗТРГНЕЩЕШИ А ПОЧУИСТЕ СЕ БО ТЕ УМИЕМО СЕ БО ТАИНА ВЛИКА ЕСЕ ИАКОЖДЕ ИСВРГ ПЕРУНО ЕСЕ А СВЕНТОВЕНД. Сотворяющего сие не увидеть, ум расторгая; а вот почувствовать можно: тайна сия велика, как это Сварог и Перун есть, и Святовит!
Если мы вспомним, что процитировали выше из Григория Богослова, то поразимся: он будто бы специально толковал Велесову книгу! (Впрочем, Григорий Богослов есть один из Трех Великих Каппадокийцев – как величает христианская церковь – прославившихся в четвертом веке. Каппадокия же была не менее скифской, чем Галилея «языческая». То есть каппадокийцы вполне могли быть знакомы со священными славяно-скифскими текстами. Святой Васили Великий, наиболее знаменитый из Трех, предпочитал скифские имена богов эллинским.)
Велесова книга говорит: «Единого, Сотворяющего сие (течение бытия, то есть) не увидеть, ум расторгая (то есть различая – двойничая, дуализируя)». Так и у святого Григория: «Единица приходит в движение от Своего богатства (то есть, например, сотворяет сие течение бытия), двоица преодолена, ибо Божество выше материи и формы (расторгая ум, то есть глядя на материю и форму, Единицу не увидеть)». Велесова книга: «но вот почувствовать можно: тайна сия велика, как это Сварог и Перун есть, и Святовит». Святой Григорий: «Троица замыкается в совершенстве, ибо Она первая преодолевает состав двоицы. Таким образом Божество не пребывает ограниченным, но и не распространяется до бесконечности».
На этом ведении – ВСЕВЫШНИЙ БОГ – ТРИ-ЕДИН – основывается чин Мелхиседеков. Его еще в двадцать первом веке до рождества Христа исповедовал Мелхиседек, скиф (ерус), царь-волхв Града Божия Иерусалим, называвшегося тогда Русалы. В начале же первого века по Р.Х. исповедал ведение сие сам Христос, «Первосвященник по чину Мелхиседекову», как сказывается о Нем не раз в послании апостола Павла. (В начале же двадцать первого века по Р.Х. в полноте исторической перспективы ведение сие хранит исключительно Русская Северная Традиция и старцы старообрядцы затерянных в сибирской и поморской глуши наиболее стойких толков.)
Во времена меду Мелхиседеком и Христом произошел ряд последовательных отступничеств:
От ведизма исконного северного скифского православного (Правь славили) к ведизму восточному.
Затем уже и ведизм восточного типа вырождался в ряд поместных язычеств по мере распадения Арьяварты (но более-менее сохранил себя в Индии, на плоскогорьях Тибета, еще в некоторых местах).
А после одна из форм язычества деградировала и дальше – до степени иудаизма. Этот одномерный – монитарный – культ оказался агрессивен и принялся навязывать себя по всему средиземноморью. Если бы Христос не пришел восстановить исконное ведение (известное народам Средиземного моря как чин Мелхиседеков) и тем спасти человечество, то к настоящему времени весь мир бы напоминал одну большую рабовладельческую и ростовщическую Хазарию, исповедующую иудаистский культ.
Восстановлением чина Мелхиседекова было не просто напомнено язычникам о Недвойственности, но и показана положительная – утвердительная – база сего восточного ведического учения: северное исконное ведическое учение о Три-Единсве Всевышнего.
Абстрактные формулы, приведенные в начале статьи, обрели предельно предметно-наглядный вид.
Я это и есть мир. Сравним: «возлюби ближнего КАК САМОГО СЕБЯ».
Человек это и есть Бог. Сравним: Богочеловек Христос.
Форма это и есть пустота. Сравним: Бог сотворяет весь мир из НИЧЕГО.
И т.д.

Формула ВСЕВЫШНИЙ БОГ – ТРИ-ЕДИН позволяет прекрасно почувствовать Недвойственность. На первом же православном христианском вселенском соборе была провозглашена прежде всякого прочего ЕДИНОСУЩНОСТЬ Отца и Сына.
Как эту тайну можно почувствовать на примере, доступном восприятию человека? Так, например, как ты понимаешь соотношение бодрствующего своего я - и того я, которое у тебя во сне, каким ты сам себе снишься. Я твоего сновидения это, можно сказать, сын я, которое при бодрствовании твоем. Ведь именно сон последнего порождает и первое как лирического героя твоего сновидения, и другие персонажи как остальных – нелирических – героев, а также сотворяет мир этого сновидения, пространство его и время…
Два эти я, которые на самом деле есть одно я, можно соотнести как целое и часть или великое я и малое. Сравним: «Отец Мой больше Меня, но Я и Отец - Одно».
А что такое я? Это дух. Сравним: «Бог есть Дух».
Итак, является великое в малом, то есть «во плоти», как ЗДЕСЬ называется это малое, но и это малое – часть – и это великое неразличимы тем, что они представляют собою Дух. То есть – в точности как оно и было замечено в начале – воистину Есть лишь Дух и кроме Него по большому счету Ничего Нет.

---

[1] Говоря словами трактата Михайлы Васильевич Ломоносова «История от начала российского народа», изданного в 1874 году, то есть только через 82 года по смерти автора.

Рекомендуем × − +