Наблюдение Целого

Древний Патерик (Отечник) передает:

Старец живет в пустыне. Приходит братия монастырская, просит: поживи с нами – поучи нас. Да будет мудрость твоя ко спасению нашему. И согласился старец. Жил с братиею в монастыре, учил. Да только — вот ведь беда — недосмотрел он однажды и… потерял девственность! И очень опечалился старец этой потере. Опять ушел он в пустыню, молился и горько плакал. И сотворил ведь Бог чудо по молитвам его: восстановилась у старца в пустыне девственность — в точности какая была! А тут опять пришла братия и позвала в монастырь учить их. И снова недоглядел старец посреди молодых этих да неопытных: снова утратил девственность!
Не будем даже и говорить, как именно в наше циничное время некоторые представляют себе события, изложенные в духовной исповеди того старца. А скажем, что же на самом деле-то разумели ранние христиане под словом ДЕВСТВЕННОСТЬ.

«Новорожденный смотрит на свет пристальным взглядом Бога…
Я — ухожу в абсолютно белое…» (песенка Наутилуса).

Раннее христианство не интересовали какие-либо вопросы плоти. Не в положительном, ни в отрицательном смысле. Ранние христиане были настоящими мистиками. То есть их интересовало исключительно состояние духа. И вот в этом смысле они – действительно – превозносили девственность.

Духовная наша девственность состоит в том, что человек способен видеть бытие целым. Так именно его воспринимает новорожденный младенец. И… Бог. Для них оказывается общим наблюдение Целого. В этой способности видеть бытие целым, а не разъятым, и состоит — целомудрие. Мудрость Целого.
Когда ты созерцаешь океанские волны, равномерно накатывающиеся на берег, тебе более менее легко представлять бытие целостным. А вот когда с тобой беседуют не волны, а люди, тут как-то не совсем просто продолжать всегда памятовать, что это — грани единого. Что вот единое — то такой гранью к тебе поворачивается, то такой… И даже это не оно к тебе поворачивается, а это оно само в себе для себя сейчас гранями своими играет, переливается.
Как только ты думаешь об одной из граней, например, так: «вот какой он глупый, ну я сейчас ему докажу, я сейчас его вразумлю!» — вот уже в этот момент и потерял ты девственность свою духовную.
А когда потом ты навыкаешь думать и на еще более неестественный манер: «а что ОН обо мне думает?» — это уже ты не только потерял духовную девственность, но уже ты и блудишь духовно, все далее в блужданиях мудрования человеческого удаляясь от простой Мудрости Целого (целомудрия).
Когда раннее христианство утверждало, что первопричина всякого греха есть блуд (духовный), оно разумело то самое, что всегда утверждал ведизм: первопричина страданий всех воплощенных существ — это их манера воспринимать единое бытие как бытие различенное.
Веданта (как и буддизм) так прямо и поучает: не различай! Сей заповедью исчерпывается вся полнота учения, именуемого Адвайта.
Обыкновенно сознание спящее (различающее — т.е. не пробужденное — сознание) на такое ответствует: как же можно не различать, когда вокруг такое многообразие различных объектов?!
Есть МИР,
есть Я где-то в этом миру,
есть ДРУГИЕ…
причем ведь каждый другой из этих – другой другим…
к тому же и у каждого из других есть СВОИ другие…
На это отвечает Виджнянавада (или Йогачара — уже немного иное направление, чем Адвайта): – А ты не объективируй. Вот и не будет вокруг объектов и нечего станет различать.
Спящее сознание на это говорит: – А как? Я не могу не объективировать, ведь любая концепция предполагает определения, а определения и есть выделение чего-либо в особую категорию объективных существований.
На это отвечает учение Мадхьямика[1]: — А ты не концептуализируй.
Спящее сознание откликается на это тем, что вопрошает: – А как же я тогда перестану быть спящим и найду пробуждение? ведь поиск предполагает создание концепций.
На это отвечает тибетский Дзогчен: — А ты не ищи. Как перестанешь искать — пробудишься. Потому что поиск пробуждения есть тоже лишь еще одно сновидение.
На что спящее сознание отвечает: – Это если повезет, то пробужусь, а если не повезет, то от того, что перестану даже искать пробуждение — засну еще крепче.
То есть одного голого НЕ — не хватает для духовного пробуждения (тем более, что Недвойственность – это тоже концепция). Скорее, чем отрицательная концепция, тут может помочь положительная методология. Ведение, что всевышний Бог Три-Един, заключает в себе, кроме всего прочего, как раз эту положительную методологию.

Именно христианское сознание видит единство как истину, а различенности как условность. Первый же христианский вселенский собор утвердил важнейшее вероучительное положение «Сын ЕДИНОСУЩЕН Отцу». (Подробно читайте в книге Дмитрия Логинова "Богослов, сказавший о Боге лишь одно слово")
На человеческом уровне понять эту единосущность можно на примере сновидения: то наше Я, как мы его видим в наших сновидениях, это сын того нашего Я, которое мы знаем как бодрствующее. Вот бодрствующее сознание начинает погружается в сон — и тем рождается Я сновидения. Так сказать, лирический герой. И этим же самым рождаются нелирические герои этого сновидения, так же весь мир сновидения — пространство и время.
Заметим, всякое Я есть Дух: и то Я, которое Отец, есть Дух; и то Я, которое Сын, есть Дух. И в этом смысле они совершенно едины, нераздельны. Итак, ничего нет кроме Духа, если и часть – Дух, и целое Дух же есть. Так наблюдается полное единство бытия, так реализуется неразличенность, можно сказать, на практике!
Христианство полностью восстановило чин Мелхиседеков. Он есть учение наидревнейшее. Ибо даже ведические неправославные учения не с полной уверенность говорят о Триединстве Всевышнего. Поэтому сейчас наиболее выдающихся реальных успехов достигают принадлежащие к православному исповеданию, именно (если, конечно, они православны не только лишь по названию).

Немногие знают, что гениальный физик Никола Тесла был сын православного священника. Причем этот священник видел в своем сыне такую духовную одаренность, что буквально умолял его принять сан. Однако из великого благочестия – не показного, а истинного – Тесла отказался, сказав, что судьба у него другая.
И вот он сделал открытия, которые человечество и спустя сто лет не может освоить! Причем Тесла говорил: автор этих открытий не я. Тесла верил не в «я», а в Бога. Мозг, — он говорил, — это только принимающее устройство. Персона - это только условное обозначение — ник, аватар. Есть некое вселенское Ядро из коего всё. Открытия, деяния, сила…
Принимая условность различений, объектов, Тесла не менее серьезно беседовал с голубкой, одной из птичек, которых подкармливал, чем со своими коллегами физиками (сравним с Франциском Асизским, который проповедовал птицам).
Что интересно, православный Тесла лучше понимал реинкарнацию, чем сейчас ее понимают индуисты. Тесла представлял конкретное воплощение как нечто вроде волны. И он говорил: «не в том вопрос, что одна волна перерождается в другую – и это даже еще вопрос, делает ли она это, — но вот есть океан, благодаря чему только существует такая видимость, что якобы самосущи волны. Что этот океан существует, и никуда не девается, и пребывает собою в себе, покоится при любом движении волн – это факт».

------------------------------------------------

[1] Интересно такое ответвление его, как сва-тантрика. Но это тема отдельная.

Рекомендуем × − +