О любви

Современному человеку трудно понять, как строились отношения между мужчиной и женщиной в Гиперборее. Что такое было реальное счастье? Трудно, потому что в Гиперборее было много всего такого, чего сейчас и в помине нет. И, наоборот, у нас полно всяческого, о чем обитатели Островов Блаженных даже и представления не имели.

Серафим

Там - лучше! лучше! лучше!

Св. Серафим Саровский

Теперь спокоен я и тих
Никто не скажет, что безумен,
Что был печален жизни стих,
Когда позвал меня Игумен.

Вошел я ночью средь теней
И целовал его одежды.
Луч от лампады стал длинней
И вдруг достиг моей надежды.

А Старец мягко говорил:
Там лучше! лучше! лучше! лучше!
Я видел: грубо скроен мир
И счастья в нем слепы, летучи...

И луч убил надежды ВСЕ.
И я почувствовал – свободен!
...А Тот, гремящий в небосводе –
Прошел в крылатом колесе.

20.12.98

Путь

Исчезла неподвижность дали…
Огнями дивными маня,
Явился путь, как отблеск стали,
И Взгляд, взыскующий меня…
Был мир когда-то ярок звонок.
Всем балаганным чудесам,
Всем стрелам верил, как ребенок,
И молчаливым голосам.

Кружились в бессловесной взвеси
Чужое небо и земля,
Как будто шторой занавесил
Окно, смотрящее в Тебя…

Поток летящих сновидений –
Супонь цыганского коня –
Чреда души моей пленений
Без слез, без счастья, без огня.

Но час настал. И вихорь пыли
Застыл и канул навсегда.
И Даль, где мы когда-то были,
Навстречь движенье обрела.

Летел в недвижимом движенье
Прямой стрелой калёной - Путь…
Покинул пленник отраженья –
И не догнать, не повернуть.
 

24.09.97 – 25.01.07

Зачем жить?

Печаль... отчаяние... тоска смертная... Когда такое находит, непонятно вообще, зачем жить. И это весьма мучительно. Только на самом деле такое суть муки родов. Или оно подобно, пожалуй, кризису среднего возраста. Только не телесного возраста, а душевного. Бывают кризисы к смерти, бывают к жизни. Те и другие весьма остры и… Что и – прекрасно передает, на мой взгляд, стих Омара Хайяма:

«Всех врагов победил. Ну и что?

Много злата скопил, много деток родил. Ну и что?

До ста лет на земле, посмотри-ка, дожил… Может быть, до трехсот проживешь. Ну и что?»

Вот этакий пессимизм… Пожалуй, никто еще так не исчерпал тему скепсиса. Глобального скепсиса. Очень вот наглядно поставил Хайям вопрос.

Битва в горах

Опрокинут обломками неба
Золотую монету искал
В этом доме, где нет Его хлеба –
Лишь величье оскала у скал.

С молчаливой пугающей властью
Мне в глаза с облаков посмотрел
Черный коршун – хранитель ненастья.
Видит хищник, где скалам предел.

Даже знает, где тускло мерцает
Мной потерянный рубль золотой,
С королевских высот созерцает
Расколовшийся на два покой.

Я пытался в глазах твоих, стражник,
Прочитать на вопрос мой ответ,
Обещая в ущелиях страшных
Не терять больше светлых монет.

Я пытался,… но хохот надменный
Показал, кто здесь князь, а кто – так...
Одинок и забыт средь вселенных,
Потерявшийся чей-то пятак.

Только Чей? И Кого позабыл я?
Кто как я безутешен, один?...
Память–птица расправила крылья –
Белым соколом ввысь до вершин.

Поединок… Дай, Боже, победу,
Соколиную песню пропой!
Меч мой ныне –  надмирная Веда –
Святый, Крепкий, Бессмертный Покой!

Зимняя сказка

Утро. Зимняя сказка.

Чисто снежное поле.
Тройка коней. В салазках
Двое – любовь и воля.

Ветер летит навстречу –
Тонких следов узоры –
Вечный январский вечер
Скоро наступит, скоро.

Ночь. И звезда в зените.
В небе явила Слово.
Кони мои... Замрите!
Сердце мое,
Ты снова?..

Добрая снежная ласка.
Книжной страницей – поле.
Тройка коней, как в сказке,
вместе – любовь и воля.