© Дмитрий Логинов, беседы с Тихоном Арконовым, 2012
Однажды Тихон сказал мне:
- Почему ты со мной об этом не говоришь?
- О чем?
- Не прикидывайся.
- Потому что и так тошнит. Еще говорить об этом.
- А ты поговори. Легче станет.
- Родятся иногда странные желания, мне явно не свойственные. Как если бы это было желание другого человека, но – вдруг прочувствованное мной, как собственное. Да только у меня подобных желаний не может быть!
- Понимаю.
- Уверен, что понимаешь? Но ведь это же очень страшно. Вот, хочешь, я тебе расскажу конкретно…
- Не надо сейчас конкретно. Ты лучше – сочини аналогию. Она позволит перестать вовлекаться. Подарит интереснейший взгляд. А именно: изнутри на происходящее внутри совершенно как бы со стороны.
- Попробую… Аналогию, говоришь… Вот, скажем, совершенно не тянет меня курить. Я знаю, что другому человеку может очень хотеться затянуться табачным дымом. Теоретически знаю. Но. Я, не курильщик, никоим образом не могу почувствовать, что он чувствует. Ибо для моего собственного чувства такое неприемлемо просто: да как это можно страстно желать вдохнуть ядовитый дым? А теперь представь, Тихон: я, оставаясь так же далек от желания курить, вдруг начинаю чувствовать его чувство. Рождается букет предвкушений заядлого курильщика – несмотря на то, что у меня ведь и опыта-то такого нет! Как можно предвкушать нежелательное тебе? Чувствовать изнутри стремление к тому, что для тебя отвратительно? Не в смысле, что твои желания развернулись вдруг на 180°. Но: ты ощущаешь в это мгновение всю гамму ненавистного и даже, по сути, вообще не известного тебе в опыте желания, как если бы оно было неодолимой и давней страстью твоей!
Помолчали. Тихон кивнул. Я прибавил:
- Но только далеко не все тут передает аналогия с курением. Оно ведь – безобидная глупость. В том смысле, что курение вредит исключительно практикующему его, почти что не нанося ущерб окружающим. А представь…
Арконов показал жестом, что необходимости конкретизировать нет: он очень хорошо понимает, о каких именно темных течениях мира внутреннего на самом деле ведется речь.
Затем он произнес:
- Редко, когда подобное что-либо не присутствует в начале Пути. Чужие чувства или чужие мысли. Странные картинки, которые начинаешь видеть, стоит лишь опустить веки на глаза. А также неотвязные сны… Впрочем, все это – благо.
- Прости, учитель…
- Да. Благо. Потом поймешь.
- Но мне хотелось бы сделать это прямо сейчас. Ведь мне… действительно очень плохо.
- Это хорошо, что плохо. Как ни жестоко сие звучит. Хуже было бы, если бы тебе от всего этого было хорошо. Блага же целых три. Первое. Ты теперь твердо знаешь, что в твоей голове и в сердце твоем есть чужое. То есть – чужие чувства, чужие мысли, а не только лишь твои собственные. Это приучает внимательнее относиться к содержимому внутреннего своего мира. Не все, представляющееся твоим – твое. Какие-то мысли-чувства могут быть и внедренными. Но предупрежденный – вооружен. Теперь ты уже не будешь принимать каждую мысль или чувство за часть себя. Не будешь легко «вестись» и тобою будет не так-то просто манипулировать разным темным умельцам.
- Так это были внедренные желания?
- Эти – нет. Они представляют собой отголоски твоих прошлых жизней. Довольно-таки далеко отстоящих. Настолько, что точнее даже будет сказать – позапрошлых. И это – второе благо. Реально чувствовать, что у тебя были прошлые жизни. Сие куда интересней, нежели теоретические сведения насчет переселения душ.
- А третье?
- Мы, добрые, понимаем злых изнутри, а они нас нет. Поэтому человек добрый почти всегда способен переиграть злого, если у него есть характер.
После такой беседы с учителем припомнился стих Ярослава Астахова «Странные ветра», хотя ветра, в нем описываемые, были странными с противоположным, нежели у меня, знаком.
Какие странные ветра Играют струнами сознанья В немого меда вечера, В минуты ломкого молчанья, В часы затиший между бурь, Во дни глубокого ухода… Ветра, плеснувшие лазурь В сердца не ангельского рода.
Наверное, у Астахова это были воспоминания о будущих жизнях. Арконов полагает, что и такое вполне возможно.
Что ненавижу – то делаю!
Послание апостола Павла к римлянам, 7:15
Однажды Тихон сказал мне:
- Почему ты со мной об этом не говоришь?
- О чем?
- Не прикидывайся.
- Потому что и так тошнит. Еще говорить об этом.
- А ты поговори. Легче станет.
- Родятся иногда странные желания, мне явно не свойственные. Как если бы это было желание другого человека, но – вдруг прочувствованное мной, как собственное. Да только у меня подобных желаний не может быть!
- Понимаю.
- Уверен, что понимаешь? Но ведь это же очень страшно. Вот, хочешь, я тебе расскажу конкретно…
- Не надо сейчас конкретно. Ты лучше – сочини аналогию. Она позволит перестать вовлекаться. Подарит интереснейший взгляд. А именно: изнутри на происходящее внутри совершенно как бы со стороны.
- Попробую… Аналогию, говоришь… Вот, скажем, совершенно не тянет меня курить. Я знаю, что другому человеку может очень хотеться затянуться табачным дымом. Теоретически знаю. Но. Я, не курильщик, никоим образом не могу почувствовать, что он чувствует. Ибо для моего собственного чувства такое неприемлемо просто: да как это можно страстно желать вдохнуть ядовитый дым? А теперь представь, Тихон: я, оставаясь так же далек от желания курить, вдруг начинаю чувствовать его чувство. Рождается букет предвкушений заядлого курильщика – несмотря на то, что у меня ведь и опыта-то такого нет! Как можно предвкушать нежелательное тебе? Чувствовать изнутри стремление к тому, что для тебя отвратительно? Не в смысле, что твои желания развернулись вдруг на 180°. Но: ты ощущаешь в это мгновение всю гамму ненавистного и даже, по сути, вообще не известного тебе в опыте желания, как если бы оно было неодолимой и давней страстью твоей!
Помолчали. Тихон кивнул. Я прибавил:
- Но только далеко не все тут передает аналогия с курением. Оно ведь – безобидная глупость. В том смысле, что курение вредит исключительно практикующему его, почти что не нанося ущерб окружающим. А представь…
Арконов показал жестом, что необходимости конкретизировать нет: он очень хорошо понимает, о каких именно темных течениях мира внутреннего на самом деле ведется речь.
Затем он произнес:
- Редко, когда подобное что-либо не присутствует в начале Пути. Чужие чувства или чужие мысли. Странные картинки, которые начинаешь видеть, стоит лишь опустить веки на глаза. А также неотвязные сны… Впрочем, все это – благо.
- Прости, учитель…
- Да. Благо. Потом поймешь.
- Но мне хотелось бы сделать это прямо сейчас. Ведь мне… действительно очень плохо.
- Это хорошо, что плохо. Как ни жестоко сие звучит. Хуже было бы, если бы тебе от всего этого было хорошо. Блага же целых три. Первое. Ты теперь твердо знаешь, что в твоей голове и в сердце твоем есть чужое. То есть – чужие чувства, чужие мысли, а не только лишь твои собственные. Это приучает внимательнее относиться к содержимому внутреннего своего мира. Не все, представляющееся твоим – твое. Какие-то мысли-чувства могут быть и внедренными. Но предупрежденный – вооружен. Теперь ты уже не будешь принимать каждую мысль или чувство за часть себя. Не будешь легко «вестись» и тобою будет не так-то просто манипулировать разным темным умельцам.
- Так это были внедренные желания?
- Эти – нет. Они представляют собой отголоски твоих прошлых жизней. Довольно-таки далеко отстоящих. Настолько, что точнее даже будет сказать – позапрошлых. И это – второе благо. Реально чувствовать, что у тебя были прошлые жизни. Сие куда интересней, нежели теоретические сведения насчет переселения душ.
- А третье?
- Мы, добрые, понимаем злых изнутри, а они нас нет. Поэтому человек добрый почти всегда способен переиграть злого, если у него есть характер.
После такой беседы с учителем припомнился стих Ярослава Астахова «Странные ветра», хотя ветра, в нем описываемые, были странными с противоположным, нежели у меня, знаком.
Какие странные ветра Играют струнами сознанья В немого меда вечера, В минуты ломкого молчанья, В часы затиший между бурь, Во дни глубокого ухода… Ветра, плеснувшие лазурь В сердца не ангельского рода.
Наверное, у Астахова это были воспоминания о будущих жизнях. Арконов полагает, что и такое вполне возможно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Друзья, авторизируйтесь в Google, чтобы легко публиковать свои комментарии к статьям. Иначе придется терпеливо доказывать RECAPTCHA (защита от спама), что Вы – не робот.